|
ГЛАВНАЯ | АРХИВ |
![]() |
***
Прямо по Пятой линии оставалось пробежать метров сто, а там, за углом,
был уже дом, однако ступни окончательно замерзли, очужели и Святик еще раз
присел на занесенных трамвайных путях, подтянул колени к животу и стал греть
ноги в полах пальто.
А дома оставалась мама.
Ноги начинало саднить, и Святик тому обрадовался - значит, оживают; еще немного, и заболят, наполнятся кровью, и тогда можно одолеть эти последние сто метров, а через парадное на лестницу не обязательно входить - легче вползти, потому что руки все еще сильные...
И тут он увидел двух военных в полушубках.
Святик сначала хотел окликнуть их, но потом решил, что бесполезно, не
его же ищут, и потому сидел не шелохнувшись.
Военный склонился, смахнул мягкой рукавицей снег с лица Святика и посмотрел внимательно, обдавая теплым дыханием.
- Ты жив?..
- Что, не он? - спросила женщина с дороги.
- Да вот, молчит.
- Да, это он!..
- Как твоя фамилия? - спросил мужчина.
- И так все ясно - он! - засмеялась его спутница.
Они чему-то так обрадовались, что Святик услышал настоящий веселый смех,
о котором уже давно забыл, да и смеяться разучился.
Женщина вдруг распахнула полы пальто Святика, увидела босые синие ноги. - Где твоя обувь? Почему ты босой?
- У меня отняли валенки, - признался он, чувствуя, как легко стало
говорить.
- Кто отнял? - почти в голос спросили они.
- Люди...
Женщина расстегнула ремень, затем полушубок, после чего вытряхнула Святика из пальто и посадила себе под гимнастерку, запихав его ноги в свои брюки.
- Это не люди, это были земноводные летарии.
- Хотели и меня взять, - признался Святик, ощутив, как от тела женщины
исходит обволакивающий жар.
- Им очень хочется выжить, - сказала согревающая и подышала ему в глаза. - А тебе ведь совсем не страшно умирать, правда?
- Не страшно, только маму жалко...
- Что ты, брат, мы военные.
Мужчина тем временем достал из вещмешка сверток и извлек оттуда
маленький бутерброд с маслом и сыром.
- Ешь, - сказал он и поднес его ко рту, - ты же мечтал съесть бутерброд с белым хлебом?
- Нет, не мечтал...
- Может, видел во сне? Голодному человеку часто снится пища.
- Мне не снится пища, - проговорил Святик, взяв бутерброд, как конфету.
- Ангелов я видел.
- Ты слышишь, это он! - снова засмеялась женщина.
- Насадный, - признался Святик.
- Так похож, - проговорила женщина.
- А вы кто? - в свою очередь спросил он.
- Нет, мы гои.
- Не знаю, что такое гои...
- Мы живем на земле, - военный дотянулся и поднял тополиную ветку.
- Ничего не понял, - признался он.
- Но люди есть разные.
- Нет, не слышал.
- Ты помнишь отца?
- Помню...
- Без огня ничего не делается, - ответили ему.
- Нет, ну так похож! - снова обрадовалась женщина.
- Может, ты наврал нам? - с надеждой спросил другой.
- Нет, не наврал.
- Погоди, а как звали твоего отца? - Людвиг. Они вновь обрадовались, засмеялись, и этот смех среди заваленного снегом, стынущего, полумертвого города показался диким. - Ну вот! Вот! Правильно! Людвиг! Его отец - Людвиг! - Но фамилия - Насадный, - с сожалением произнес Святик - так не хотелось разочаровывать этих гоев.
- Фамилия может быть какая угодно, - в ухо проговорила женщина.
- Мама все время ждала, - вставил Святик.
- Вот он нас и прислал! - Он воюет?
- Сейчас воюют все.
Военный поднял Святика и понес по занесенным трамвайным путям. - Поедешь с нами! Ты же хотел в эвакуацию? На Большую землю? - Мама хотела, но нас все время вычеркивали из списков и в грузовиках не хватало места. - Летарии вывозят своих детей, а ты им не нужен. - А мама? Мы ее тоже возьмем?
- Нет, Насадный, - мягко и строго проронил согревающий.
- Тогда я не поеду, - с тоской выдавил Святик и попытался освободить
ноги из тесных брюк женщины.
- Она не погибнет.
- А долго будет эвакуация?
- На время блокады.
- Почему через два? - испугался он.
- Тебе нужно учиться, закончить хотя бы два класса.
- В Ленинграде давно не учатся в школах... - А на Большой земле ты станешь учиться. - И зубы вырастут? - с надеждой спросил Святик о самом сокровенном желании.
- У тебя вырастут отличные зубы! - засмеялись военные.
Его принесли в трамвай, где было удивительно тепло и где сидело уже
десятка два таких же блокадников, как он.
Стояли так долго, до ночи, а люди в военном приводили и приносили новых
детей, отогревали, кормили и укладывали спать.
И это было последнее, что он запомнил о блокадном Ленинграде. Подробнее, заказать |
Читать книги |
Поделиться ссылкой: |